Ты фыркаешь в ответ на реакцию Фухса, ты бы с ним даже согласился, если бы тебе не было настолько плевать, кого там рисует Прувер, рисует ли вообще и в каком виде; вот Курту, похоже, не плевать - во всяком случае ты видишь, как он закатывает глаза, словно не понимая, как можно оставаться настолько неподдающимся гормонам в этом чёртовом замке. Тебе кажется, что Прувер - уникум, всегда думающий только про учебу и эту свою мазню, не отвлекающийся ни на что и ни о чем не переживающий, счастливый человек, в общем, хоть и пиздец какой странный. Но да и Хель с ним, пусть живёт как хочет, тебе его только совсем немного жаль - не из-за скудной личной жизни, нет, из-за того, что он навлёк на себя внимание Рихтера.

Рихтер - кретин, это одна из непреложных истин, которые ты познал в первые же десять минут пребывания в школе; Рихтер - долбоёб, не умеющий сидеть на месте дольше минуты и не умеющий не влипать в неприятности дольше пары часов. Тебе кажется, что последним предположением ты ему даже льстишь, если бы он захотел, он с лёгкостью находил бы приключения на свою задницу каждые минут двадцать. Если ты это выскажешь, он может счесть это даже за комплимент, поэтому ты молчишь, только надеешься, что твой взгляд жжёт ему затылок, когда он вскакивает и снова отбирает драгоценный пузырёк. Тебя бесит, что веритасерум так часто ходит по рукам, но, пожалуй, у Рихтера он в большей безопасности, чем у этого нескладного художника - в реакции Курта ты хотя бы не сомневаешься, ты видел его на поле. Ладно, пускай командует, ты хмыкаешь, пожимая плечами, ты точно не хочешь участвовать в этом балагане - зато с удовольствием полюбуешься на развлечения, которые с таким упорством устраивает Рихтер. Ты бросаешь последний взгляд на растерянного Прувера, но тот не кажется слишком расстроенным, а ты не кажешься себе настолько альтруистом, чтобы заботиться о его тонком душевном состоянии после схватки с этим придурком.

Когда дверь открывается, ты подаёшься вперёд, не вскакиваешь на ноги, но машинально хочешь оказаться поближе к своей модификации сыворотки - ты видишь, как Рихтер мгновенно прячет пузырёк в карман и одобрительно хмыкаешь, коротко выдыхая. Со своего места тебе плохо видно, кто к вам присоединился, ты подслеповато щуришься, с трудом узнавая Хольста - пожалуй только из-за слов Рихтера тебе кажется, что тёмный силуэт приобретает очертания твоего сокурсника. Игра продолжается, ты киваешь, отвечая на вопрос о количестве капель - Фухс выглядит ненамного крупнее остальных, разве что возраст и магический потенциал наверняка более развит, всё-таки взрослый волшебник, поэтому три капли, а не две.

Ты легко ведёшь плечами, разминая затёкшие мышцы, откидываешься назад, опираясь на ладони, и с интересом ждёшь ответ - вот это действительно неплохо, хоть какой-то компромат на одного из преподавательского состава не помешает, ты бы с большим удовольствием попытал бы сейчас Анлеску, но и Фухс с его историями о школьном прошлом сойдёт. Ты выслушиваешь его слова с непередаваемым выражением лица, очень хочется то ли закатить глаза, то ли еще что - тебе всегда плохо удавались вещи, хоть немного связанные с социальными проблемами. Наверное, тебе должно быть жалко пацана, попавшегося Фухсу, но ты в целом с ним согласен - кто же виноват, что он такой чувствительный; моральную сторону вопроса про этичность связи с братом ради мести сестре ты предпочитаешь не думать, равно как и о том, что Фухс похоже может пялиться не только на девчонок. Ты точно не хотел этого знать, нет, правда.

- Линдберг, - методично поправляешь, качая головой, тебе представляется реакция отца на такое конкретное коверканье название вашего рода - не самого захудалого, скорее совсем наоборот. Хотя этот Фухс, кажется, немец, от них ты уже давно не ждёшь ничего хорошего - при этой мысли ты выразительно косишься на Рихтера, - Правда, - пожимаешь плечами, ты не думаешь, что тебя могут спросить что-то опасное, в чем ты точно не захочешь признаваться, для этого нужно знать, что спрашивать - откуда Фухсу знать твои болевые точки?